The Diaries of St. Nicholas of Japan, Entry 18
November 14-17, 1879, St. Petersburg
14 ноября 1879. Среда
November 14, 1879. Wednesday
Утром написал ответ В. Я. [Василию Яковлевичу] Михайловскому на вопрос о здоровье и брату Василию. Поехавши в город к П. А. [Петру Андреевичу] Гильтебрандту, видел город, иллюминированный флага ми, так как сегодня день рождения Цесаревны.* С Гильтебр. к А. И. [Александру Ивановичу] Резанову, ректору в Академии Художеств по архитектуре. И он хорошо отозвался о Творожникове: «скромный-де, могущий писать в иконописном стиле»,— порекомендовал и архитекто ра — для написания плана нашего храма,— у него же работающего моло дого человека; с архитектором условились, что он в пятницу утром при дет ко мне с рисунками разных стилей. Затем Резанов прямо протянул руку и «до свидания». П. А. Гил.[ьтебрандт], как видно было, немало смущен был холодностью приема, так как прежде говорил о Резанове: «прекраснейший, милейший человек»; должно быть, старику просто некогда было возиться с нами.
In the morning, I wrote an answer to V. Ya. [Vasily Yakovlevich] Mikhailovsky on the question of my health and about brother Vasily. [check]
Having gone to the city to visit P. A. [Pyotr Andreevich] Hiltebrandt, I saw the city illuminated with flags, since today is the birthday of the Tsarevna.*
Went with Hiltebr. to A. I. [Alexander Ivanovich] Ryazanov, rector of the Academy of Arts for Architecture. And he spoke well of Tvorozhnikov: "he is modest, he can write in an iconographic style," he also recommended the architect to write the plan of our temple, and he also has a young man working there.
It was agreed with the architect that he would come to me on Friday morning with drawings of various styles.
Then Rezanov directly extended his hand and "goodbye."
P. A. Hil. [Vertrandt] was obviously quite embarrassed by the coldness of the reception, as he had previously said of Rezanov that he was "the most beautiful, the kindest man"; it must have been that the old man simply had no time to bother with us.
Заехали в редакцию «Древней и Новой России». Влад. Ив. [Владимир Иванович] Грацианский — был в воинст венном азарте и уговаривал сотрудника — пискливого юношу — напи сать что-нибудь в воинственном роде, а не мирное, которое не будет подходить под тон нынешнего настроения общества. В воздухе пахнет войной. «Мы зарядим Номер»... По вчерашнему условию поехал к И. И. [Ивану Ивановичу] Демкину, чтобы сделать надписи на 12 экз. [экземп лярах] рапорта — жертвователям на Миссию в его приходе. Оттуда — к Путятину, по приглашению запиской сегодня утром. После обеда съез дил к Тертию Ив. [Ивановичу] Филиппову,— который говорил об унич тожении нашей Церкви и о том, что мы накануне разрыва со всеми Патриархами,— и только неистощимому миролюбию их мы обязаны тем, что еще не в разрыве.
We stopped by the editorial office of ‘Ancient and New Russia’.
Vlad. Iv. [Vladimir Ivanovich] Graziansky was in a militant passion, and persuaded the employee, a squeaky young man, to write something in a militant way, rather than a peaceful one, which would not fit the tone of the current mood of society.
The air smells of war.
"We'll charge the Room…” [unclear what this is in reference to; ‘Room’ is capitalized]
According to yesterday's agreement, I went to I. I. [Ivan Ivanovich] Demkin to make copies of 12 instance reports to donors for the Mission in his parish.
From there, I went to Putyatin's, at the invitation of a note this morning.
After lunch, I went to Tertius Iv. [Ivanovich] Filippov, who spoke of the humiliation of our Church and the fact that we were on the eve of a break with all the Patriarchs, and it is only to their inexhaustible love of peace that we owe the fact that we are not yet in a schism.
Вернувшись опять к Путятиным, виделся с Лид. Дмит. [Лидией Дмитриевной] Шевич, которой говорил о ее сыне, виденном в Нью-Йорке. Дама — лорнирующая подходящего к ней, Хеврон называющая горой, картинно разваливающаяся. Неудивительно, что один из ее сыновей стащил жену у Свербеева, другой теперь в Нью-Йорке.— Пришел Титов с женой, желавшей говорить со мной,— служивший когда-то в Константинополе, ныне член Госуд. Совета. Условились в субботу в 9-м часу — опять быть у графа. Получив лекарство от Ол. Ефим. [Ольги Евфимовны] от болезни горла, ныне хриплого, д. б. [должно быть], потому что сегодня говорил на воздухе, когда ехал с Гильтебр. Ну уж и климат здесь!
When I returned to the Putyatins, I saw Lyd. Dmit. [Lydia Dmitrievna] Shevich, to whom he spoke about her son, seen in New York. The lady is a lorgnier [a what? This word will not translate] who approaches her, calling Hebron a mountain, picturesquely falling apart. [check]
No wonder one of her sons stole Sverbeev's wife, and the other is now in New York.— Titov came with his wife, who wanted to talk to me, who once served in Constantinople, and is now a member of the State Council of Russia.
We agreed to be at the Count's again at 9 o'clock on Saturday. Having received the medicine from Ol. Efim. [[Olga Yefimovna] for a sore throat, I am now hoarse, it must have been because I was talking on the air today when I was driving with Hiltebrae. Well, this is definitely the climate for it!
* Мария Федоровна (цесаревна) (см. Именной указатель).
* Maria Feodorovna (Tsarevna) (see the Index of Names).
15 ноября 1879. Четверг
November 15, 1879. Thursday
Утром пришел студент Академии Устинский. изъявивший желание ехать в Японию: отказал ему.— непостоянен и странен. Пришел Творож ников — сам отказался, под предлогом, что хочет ехать в Италию усовер шенствоваться в живописи. В то время, когда он сидел, от Митрополита пришли звать. Послал к Варваре Петровне Базилевской: «Съездите; вчера я был у нее и обещал прислать; возьмите мою лошадь, кучер знает — где. А дело как?» «Я знаю чрез чиновника Министерства финансов, ко торый сам подносил дело к подписи Министру, что оно вышло от Ми нистра». «Да может быть это только о 3-х тысячах рублей. Съездите в Канцелярию Обер-прокурора, спросите там Ненарокомова или Чисто вича и справьтесь у них».
In the morning, a student of the Ustinsky Academy came. who expressed a desire to go to Japan. I refused him. He was fickle and strange.
Tvorozhnikov also came, but he refused, under the pretext that he wanted to go to Italy to study painting. At the time when he was sitting with me, they came to call him from the Metropolitan.
He sent to Varvara Petrovna Bazilevskaya: "Go; I was with her yesterday and promised to send; take my horse, the coachman knows where.”
"I know through an official of the Ministry of Finance, who himself submitted the case to the Minister for signature, that it came from the Minister."
"Yes, maybe it's only about 3 thousand rubles. Go to the Office of the Chief Prosecutor, ask there for Nenarokomov or Chistovich and ask them."
Когда я шел к Митрополиту, встретил меня человек гр. Путятина, сказавший, что граф и графиня Ольга Евф. [Евфи мовна] в Соборе на обедне и зовут меня после обедни в магазин Ракоче го [?] смотреть иконы. Я отвечал, что иду к Митрополиту и не могу. По возвращении, когда говорил с сидевшими еще у меня Творожниковым и Смирновым, опять пришел лакей графа: «не можете ль через час». Пошел я в Собор и объяснил графу, что через час должен ехать к Бази левской по воле Митрополита,— а на обед вечером приду. Поехал к Базилевской. Простая старушка в чепце, угостила стерлядями — остатком вчерашней трапезы Митрополита. Расспрашивала о Японии вразброд, без толку и интересу.
When I went to the Metropolitan, a man met me. Putyatina, who said that the Count and Countess Olga Evf. [[Efimovna] are in the Cathedral at Divine Liturgy, and had asked me to come after Liturgy to go to the Rakochie shop [?] and look at icons. [The ? is there from the text, I assume it’s because ‘Ракоче го’ won’t translate. Perhaps it’s an abbreviation.]
I replied that I was going to the Metropolitan and could not.
On my return, when I was talking to Tvorozhnikov and Smirnov, who were still sitting with me, the count's lackey came again: "Can't you come in an hour?"
I went to the Cathedral and explained to the count that I had to go to Bazi Levskaya's in an hour, according to the will of the Metropolitan, and I would come to dinner in the evening.
I went to Basilevskaya. A simple old woman in a cap, she treated me to sterlets, the remains of yesterday's meal of the Metropolitan. She asked about Japan randomly, to no avail and without interest.
Когда услышал я «те»,— «хорош ли народ-те япон цы»,—то начал и говорить по-простому,—«матушка-де В. П. [Варвара Петровна]». После чаю у нее стали слипаться глаза, и преловко отдела лась от меня,— «а вы от меня куда?» Я встал и стал раскланиваться: «по могу чем можно,— поговорю ужо с Владыкой» — были ее слова на проща нье.— В Канцелярии Обер-прокурора Ненарокомов вышел и уверил, что дело вышло от Министра Финансов в желательном порядке,— «вы умеете ворожить»; «а 3695 р. тоже дал?».— «Это само собою, кроме 26 тыс.». Чиновники Канцелярии сказали еще, что из Министерства иностран ных дел пришло извещение, что к поставлению Епископа в Японии не имеется никаких препятствий; «речь готовить нужно», слюбезничали чиновники. В 4 с половиною ч. отправился обедать к графу; в 7 часов — к Митрополиту.
When I heard her use the word "those", and ask questions like, “are the Japanese people good?", I began to speak in simple terms, “Mother V. P. [Varvara Petrovna]."
After tea, her eyes began to close, and she pretended to separate from me, "where are you going from me?" I got up and began to bow.
"If I can, I'll talk to Vladyka," were her parting words.
In the Office of the Chief Prosecutor, Nenarokom, Komov came out and assured that the case had come from the Minister of Finance in the desired order, —
"do you know how to do magic?";
"did you also give 3695 rubles?"
"That goes without saying, except 26 thousand."
The Chancellery officials also said that a notification had come from the Ministry of Foreign Affairs that there were no obstacles to the installation of a Bishop in Japan; "the speech needs to be prepared," the officials were complaisant.
At 4:30, I went to dine with the count; at 7 o'clock, I went to the Metropolitan.
«Видел Ненарокомова — говорит, что министр финансов дал 26 тыс., кроме 3-х».
«А написано ль там, что ежегодно?»
«Бумаги не видал, но, конечно, ежегодно — так и прошено было».
«То-то, конечно; а вы спросите бумагу и сами посмотрите,— тогда я поверю».
"I saw Nenarokomov, and he says that the finance minister gave 26 thousand, except for 3 thousand."
"Does it say what it says every year?"
"I haven't seen the paper, but, of course, every year—that's how it was requested."
"That's it, of course; but you ask for the paper and see for yourself, and then I'll believe it."
Когда зашла речь о Государст. Совете, то Митрополит стал пугать, что еще там могут не дать и что нужно попросить гр. Путятина похода тайствовать в Департаменте экономии, чтобы не остановили. О Варваре Петровне [Базилевской] сказал, что она поможет, но «нельзя же на чужой карман очень нападать» (в ответ на мое замечание, что она сдела ет так, как В. В-во [Ваше Высокопреосвященство] посоветуете ей, так как она благоговеет перед Вами). Рассказал об Елисееве, что строит совсем ненужную Церковь на Охте, над гробом своего брата, тогда как лучше бы построить в Японии. Когда я сказал ему, что завтра придет архитектор из Академии Художеств говорить со мною о плане Церкви, он вытащил заранее приготовленный листок бумаги, с очерком базилики, и советовал построить в таком роде; я попросил листок, чтобы завтра показать архитектору.
When it came to the State Council, the Metropolitan began to frighten that they might not give anything else there and that they should ask gr. Putyatin to intercede with the Department of Economy, so that they would not stop.
About Varvara Petrovna [Bazilevskaya], he said that she would help, but "you can't really attack someone else's pocket" (in response to my remark that she would do as Your Eminence advised her, as she was in awe of him).
He told me about Yeliseyev, who was building a completely unnecessary Church on Okhta, over his brother's coffin, when it would be better to build in Japan.
When I told him that an architect from the Academy of Arts would come tomorrow to talk to me about the plan of the Church, he pulled out a piece of paper he had prepared in advance, with an outline of the basilica, and advised me to build it like this; I asked for the piece of paper to show the architect tomorrow.
«А правда ли, что у вас там женская школа в таком дурном здании?»
«Правда».
«Детям холодно зимой?»
«Это еще ничего, что холодно, и хуже всего то. что здания могут рухнуть от ветра, и дети все будут передавлены». «Ну вот! Как же можно это допустить! У вас там 500 р. от графини Ламберт на женскую школу; я дам еще 500, отошлите скорей и напишите, чтобы наняли хороший дом для школы».
"Is it true that you have a girls' school there in such a bad building?"
"That’s right."
"Are the children cold in winter?"
"It's not just the cold, the worst of it is, the buildings could collapse from the wind, and the children would all be killed."
"Well, that's it! How can this be allowed? You have 500 rubles there from Countess Lambert for a girls' school; I will give you 500 more, send it as soon as possible and order a good house to be built for the school."
16 ноября 1879. Пятница
November 16, 1879. Friday
Утром сходил в баню; не успел осушиться, как пришел архитектор, рекомендованный Резановым,— Павел Иван. [Иванович] Реутов.
Бази лику Митрополита разбил; свой план византийского храма с куполом начертил весьма отчетливо, после некоторых расспросов у меня о местных условиях. Видно, что архитектор — делец; но за план назначил 600 р. (по проценту с 60 тысяч),— говорит, что месяца два придется проработать. Во время разговора с ним пришел Ф. Ник. [Федор Николаевич] Быстров. Вместе с ним пообедали монастырской трапезой. Часа в 2 пришел Евг. Кар. [Евгений Карпович] Бюнов. Приятно было вспомнить с ним преж нюю жизнь в Японии.
I went to the banya in the morning; I hadn't had time to dry off when the architect Rezanov had recommended, Pavel Ivan. [Ivanovich] Reutov, showed up.
I brought up the plan for the Metropolitan's Basilica; I drew my plan of the Byzantine church with a dome very clearly, after some inquiries from me about local conditions.
It is clear that the architect is a businessman; he charged me 600 rubles for the plan (one percent of 60,000)—he says that the work will take two months.
During the conversation with him, Fr. F. Nick [Fyodor Nikolaevich] Bystrov came in. We had a monastic meal with him. [This is a Friday in a monastery, so this would be a vegetarian meal, made without olive oil.]
At about 2 o'clock, Yevg. Karl. [Evgeny Karlovich] Byutsov came. It was nice to recall my days in Japan with him.
И в Китай нужны миссионеры; я советовал Бюцову сходить к Митрополиту и попросить — молодых людей из Академии. Звал к себе, чтобы условиться о времени крещения его новорожденного сына, так как Елена Вас. [Васильевна] хочет, чтобы все ее дети были крещены восточными архимандритами.— По уходе Бюцова часа в 4 пришел сосед о. архим. [архимандрит] Арсений; проболтал с ним — он все жалу ется на обиды в суде монастырю,— и поздно стало идти в город куда-нибудь. Послал Андрея за солеными рыжиками, поужинал и лег спать.
And missionaries are needed in China; I advised Byutsov to go to the Metropolitan and ask for young people from the Academy.
He called me to him to arrange the time of the baptism of his newborn son, because Elena Vas. [Vasilyevna] wants all her children to be baptized by Eastern archimandrites.
After Byutsov left, Fr. Archim. [Archimandrite] Arseny, a neighbor, came at 4 o'clock; I chatted with him — he keeps complaining about insults in court to the monastery — and it was too late to go to the city somewhere.
I sent Andrey to get some pickled mushrooms, had dinner, and went to bed.
17 ноября 1879. Суббота
November 17, 1879. Saturday
Утром испугался, что опухоль под языком делается все больше и больше. Отправился к Ф. Ник. [Федору Николаевичу] Быстрову, чтобы спросить у него какого-нибудь доктора посмотреть. Пошли к доктору Замка; он успокоил, сказав, что просто «одна желёзка опухла», и прижег опухоль ляписом; за что я оставил ему 3 рубля. Просидел почти до вече ра у Ф. Н., пот. ч. [потому что] надоло метаться целый день по городу, да и говорить больно было. На прощание Ольга Петровна дала ромашки — настоять и полоскать во рту.
In the morning, I was afraid that the swelling under my tongue was getting bigger and bigger. I went to see F. Nik. [Fyodor Nikolaevich] Bystrov, to ask him to see some doctor. We went to Dr. Zamka; he calmed me down, saying that it was just "one gland swollen," and treated the area with lapis; for which I left him 3 rubles.
I stayed at F.N.'s almost until the evening, at one o'clock [because] I was tired of driving around the city all day, and it hurt to talk.
At parting, Olga Petrovna gave me some chamomile, to make a tincture from it to rinse my throat with.
По возвращении, когда пил чай у соседа о. Арсения, во рту распухло еще больше и сделалось очень больно, так как кожа от прижигания сошла. Я испугался, что, пожалуй, если опухоль продолжится — задушить может. Послал за лаврским фельдшером, между тем стал полоскать ромашкой, от которой тотчас же чувствова лось успокоение боли; а Андрея с записками отправил к гр. Путятину, что не могу быть у него сегодня вечером по болезни и чтобы он извинил меня перед Титовым,— и на Выборгскую ко. Михайловскому, что завтра утром не могу приехать в Церковь принять от прихожан пожертвование, и чтобы это отложено было до следующего воскресенья.— Фельдшер успокоил меня и прислал полоскание, которое, впрочем, не оказалось на ощущение так хорошо, как ромашка.
Upon returning, when I was drinking tea with my neighbor Fr. Arseny, my mouth swelled even more and it became very painful, as the skin from the cauterization had come off. I was afraid that if the swelling continued, it might strangle me.
He sent for the Lavra paramedic, meanwhile he began to rinse with chamomile, which immediately relieved the pain; and he sent Andrey with a note for gr. Putyatin. I told that I couldn't be with him tonight due to illness, and asked him to apologize to Titov, and to Vyborgskaya Co. Mikhailovsky, I said that I couldn't come to the Church tomorrow morning to accept a donation from the parishioners, and that it should be postponed until next Sunday.
The paramedic calmed me down and gave me a rinse, which didn’t feel as good as the chamomile.
Reflections:
It feels good writing this from St. Petersburg.
I love reading about current events. St. Nikolai saw the streets of Peter decked out for Tsarevna Maria Feodorovna’s birthday. While I am a distant observer, venerating these royals as saints, when I am living in Russia, it feels all the more real, much more so than it did while living in America.
I’m noting St. Nikolai’s sore throat and nodding from experience. St. Petersburg is a wonderful city,but it is wet most of the year, and so it’s easy to catch a cold here.
Oh, to be called ‘fickle and strange’ by a future saint! What a curious young man this must have been!
It’s interesting to me that St. Nicholas captured these snippets of conversation, to give a feel for how it was being around these people. We would take photos and short videos to accomplish the same thing today.
St. Nikolai loved the banya! Russian banyas are amazing. The perfect way to keep yourself healthy, especially in wet climates like Peter.
It feels good to me to see St. Nicholas’ heart towards missions work elsewhere. Here he mentions China. Missionaries have a huge heart, and when we see a need, we want to see it fulfilled elsewhere, not just in our area of focus. Japan is my first love, and though I have been delayed in seeing her for the first time, for some thirty years, my love for Japan also expands my love for other places. I see keenly the need for Christian missions here in Russia.
‘But it’s an Orthodox country!’ It doesn’t take long, walking down the streets of St. Petersburg and seeing the sex shops and ‘massage parlors’, to see that Russia is not as Orthodox as it could be.
Reading about St. Nikolai’s experience in Peter, getting sick, I’m nodding—this is normal. Just about every time I come to Peter, I get a cold. St. Nikolai is treating cold weather illnesses the way Russians always do: frequent trips to the banya, and eating lots of pickled vegetables. Pickled vegetables have a lot of extra nutrients that are valuable during the winter months. I never liked pickled vegetables much in America, but when I came to Russia, I learned to love them because I wanted to stay healthy. And now I crave them. Hmm, didn’t we buy some pickled cabbage the other day at the store?