The Diaries of St. Nicholas of Japan, Entry 17
November 13, 1879 - St. Petersburg
13 ноября 1879.
Вторник
November 13, 1879
Tuesday
Утром пришел Д. Д. [Дмитрий Дмитриевич] Смирнов, чтобы в 10 часов отправиться вместе к ректору Академии Художеств. Федору Ив. Иордану, с которым возобновлено было знакомство 9-го ноября, в пятницу, в Новодевичьем монастыре, на именинах Игуменьи Евстолии, и который вместе с его супругой Варварой Александровной пригласил к себе в этот вторник, в 11 часов, обещаясь рекомендовать художника для Японии. Идя заказывать монастырский экипаж, в коридоре столкнулся с Я. А. [Яковом Аиоллоновичем] Гильтебрандтом и его братом, студентом Медицин. [Медицинской] Академии, Владимиром.
In the morning at 10 o'clock, Dmitry Dmitrievich Smirnov came to visit the rector of the Academy of Arts, Fyodor Ivanov. Jordan, with whom I resumed my acquaintance on Friday, November 9, at the Novodevichy Monastery, on the name day of Abbess Evstolia, and who, together with his wife Varvara Alexandrovna, invited me to his house this Tuesday at 11 o'clock, promising to recommend an artist for Japan. [See if we can break this down to make it easier to read]
On my way to order a monastery carriage, I ran into Ya.A. [Yakov Apollonovich] Hiltebrandt and his brother, a medical student, in the corridor. [They are enrolled at the] [Medical] Academy in Vladimir.
Проболтали до половины 11-го, вспоминая Японию, причем Я. А. явил новый знак сочувствия к Миссии, рассказал, что возбудил участие к ней и в Ялте, куда ездил с сестрой, по случаю ее болезни, и рекомендовал писать туда к Софье Ив. [Ивановне] Зибер, содержательнице общественной библиотеки и читальни. У Иордана встретила супруга его, заявив, что Ф. Иван. [Федор Иванович] уже оделся и ожидает.
We chatted until half past 11, remembering Japan, and Yakov showed a new sign of sympathy for the Mission, saying that his interest had been aroused in it while he was in Yalta, where he went with his sister, on the occasion of her illness.
He recommended that I write to Sofya Ivanovna Sieber, the owner of the public library and reading room in Yalta.
Yakov’s wife met him at the Jordan, stating that F. Ivan. [Fyodor Ivanovich] has already dressed and is waiting.
Старик, работавший в то время над гравированием портрета В. К. [Великого Князя] Владимира Ал. [Александровича], принял задушевно-просто; бросил работу, повел в гостиную; рассказал, что нашел художника для Миссии, совершенно русского: Ив. Ив. [Ивана Ивановича] Творожникова; «творог! — Это совершенно по-русски! bon!». Варвара Ал. [Александровна] пригласила к чаю, под предлогом, что прозябли (было градусов 10 морозу); дочь их наделала тортинок из икры. Д. Д. отказался от чаю и заинтересовал В. Ал-ну. После чаю пошли осматривать Мозаичное заведение.
An old man who was working at the time on painting a portrait of The Grand Duke Vladimir Alexandrovich, received me sincerely and simply; he quit his job, took him to the living room; told him that he had found an artist for the Mission, completely Russian: Ivan Ivanovich Tvorozhnikova; "cottage cheese! — It's completely Russian! bon!” [Is this a joke? They’re talking about творог and his person is named Творожникова]
Varvara Alexandrovna invited them to tea, under the pretext that they were freezing (it was 10 degrees below zero); their daughter made caviar cakes. Dmitry Dmitrievich refused tea and became interested in Varvara Alexandrovna. After tea, we went to inspect the Mosaic establishment.
Сам Иордан повел, представил художникам и рассказывал главное. Художники оставили свою работу и были весьма любезны: один рассказал в подробности у своей работы — бичевание Спасителя — весь процесс мозаичного производства. Все работы для Собора Св. Исаакия. Что за грандиозные произведения! Это — слава России! Нигде в свете нет лучшего мозаичного заведения! Наши мозаисты и на выставках и de facto — лучшие в мире!
Pavel Jordan himself introduced the artists and gave a brief summary of their works. The artists explained their work in detail and were very kind: one of them talked about the details of his work, ‘The Flagellation of the Savior’, the whole process of mosaic production. All of these works are for St. Isaac’s Cathedral.
What grandiose works! This is the glory of Russia! There is no better mosaic establishment anywhere in the world! Our mosaicists are the best at exhibitions, and, de facto, the best in the world!
Поцелуй Иуды, Великие Князья Св. Михаил Тверской, Александр Невский, Св. Сергий, Св. Царица Александра, бывшая на Парижской выставке и получившая первую золотую медаль (были еще состязатели итальянцы, но далеко отстали), Св. Ев. Иоанн Богослов,—громаднейшая картина, с ангелами,— Св. Дмитрий Царевич,— все эти художественные создания и через тысячу лет будут свидетельствовать о высоте художественного таланта русских! — На втором этаже, где с лестницы любовались прелестью икон, лежащих внизу, видели под НН-рами [номерами] образчики мозаичных столбиков, которых числом по колерам до 20-ти тысяч, по словам Иордана; потом мелкое мозаичное производство — небольшая икона в 2 тысячи рублей, и художник — со странно глядящими глазами, п. ч. [потому что] на такой работе нельзя не испортить наконец зрение (и будущность бедных художников — ничем не обеспечена!
The Kiss of Judas,
the Grand Dukes St. Michael of Tver,
Alexander Nevsky,
St. Sergius,
St. Tsarina Alexandra (who was at the Paris Exhibition and received the first gold medal—there were also Italians competing, but they were far behind),
St. John the Theologian - a most enormous painting, with angels,
St. Dmitry Tsarevich,
…all these artistic creations will still testify to the height of Russian artistic talent in a thousand years! [Maybe research and find the actual paintings]
On the second floor, where they admired the beauty of the icons lying below from the stairs, they saw samples of mosaic columns, some of which had up to 20,000 different colors, according to Jordan; then a small mosaic production — a small icon worth 2,000 rubles.
I met an artist whose eyes were strangely staring, because in such work, it is impossible not to ruin one's eyesight at last—and the future of these poor artists is not secured by anything!
При нас к Иордану приходила вдова мозаиста-художника, третий год уже хлопочущая о каком-нибудь пособии себе,— плакала, бедная! А Иордан: «забыли поместить в уставе о пенсии»...). Были, наконец, в химической комнате, где по требованию художников тотчас же изготовляются столбики потребных цветов. Мне предложили указать цвет, какого приготовить столбик; я указал на синий, щепоть белого чего-то, ляписа,— у очага в две минуты смесь была растоплена, на вертеле смешана и по моему же желанию — вытянута в 4-угольную палочку, которая сейчас же была разделана на мелкие куски, завернута в бумажку и отдана на память. Чудо, как все приспособлено!
Later, the widow of a mosaic artist came to Jordan; she had been worrying about some kind of allowance for herself for three years, and she was crying, poor thing! She said something to Jordan: "they forgot to put it in the pension regulations!”
We were finally in the chemical room, where, at the request of the artists, columns of the required colors are produced on-site. I was asked to suggest a combination of colors from each column to prepare; I pointed to a blue, a pinch of white, and lapis lazuli. In two minutes, the mixture was melted by the hearth, mixed on a spit [check] and, at my own request, stretched into a 4-carbon stick [check], which was immediately cut into small pieces, wrapped in a piece of paper and given as a keepsake. It's a miracle how everything is done! [Check this whole procedure and make sure we know the correct terms]
Когда были в химической, пришел Ив. Ив. Творожников; некогда было разговаривать и хорошо знакомиться здесь; но физиономия его с первого же раза мне понравилась.— На возвратном пути в комнаты Иордана заглянули в другие мозаичные комнаты, между прочим в парадную приемную,— где стол неизвестного происхождения, но великолепной мозаики, и произведения итальянской мозаичной школы по стенам. У Иордана опять был пирог и кофе. Явилась Mm Плетнева. В. А. Иордан заказала мне быть в понедельник у Гофмейстерины Бартеневой, чтобы посетить Вел. Княгиню Александру Петровну, которая лежит теперь в постели.
When we were in the color manufacturing room [lit. chemical industry], V. I. Tvorozhnikov [mentioned here and here] also came; there was no time to talk and get to know each other well here, but I liked his physiognomy from the very first time.
On the way back to Jordan's rooms, we looked into other mosaic rooms, including the main reception room, where there is a table of unknown origin, but magnificent mosaics, and works of the Italian mosaic school on the walls.
Jordan had a pie and coffee again.
Mm. Pletneva appeared.
V. A. Jordan ordered me to be at Chamberlain Barteneva's on Monday to visit the Vel. Princess Alexandra Petrovna, who is now lying sick in bed.
Творожников был очень скромен; Смирнов возбуждал интерес, что не ест ничего мясного и рыбного; Иордан припоминал Буфеланда, рекомендующего то же.— От Иордана Творожников повел нас в Академию Художеств. Выставлены архитектурные проекты на тему: «инвалидный дом».
Tvorozhnikov was very modest; Smirnov aroused interest by not eating anything meat or fish; Jordan recalled Bufeland recommending the same thing.
From Jordan, Tvorozhnikov took us to the Academy of Arts. Architectural projects on the theme "A Home for the Disabled" are on display.
Превосходные рисунки. Картины, русскую древнюю иконопись и статуи — видели мельком, пот. что было поздно. Прощаясь, условились, что Творожников придет ко мне в четверг утром — поговорить о службе в Миссии. Вернувшись домой, отправился опять тотчас же к Ив. Ив. Демкину, который настоял, чтобы я взял его шубу и бобровую шапку вместо драпу, им же прежде данного, и Суздальцевым, вместе с ним. Вечер прошел очень оживленно за обедом и после — разговором с Шарлоттой Алексеевной о намерении ее служить делу общественной благотворительности, а также воспоминаниями их всех о раненых воинах, лечившихся в госпитале, устроенном Шарл. Ал. [Шарлоттой Алексеевной] — в 10-й линии Васильевского острова. Альбом больных.
Excellent drawings. Paintings, ancient Russian iconography and statues — we saw only a glimpse, because it was already running late.
Saying goodbye, we agreed that Tvorozhnikov would come to me on Thursday morning to talk about serving in the Mission.
When I returned home, I immediately went back to Ivan Demkin, who insisted that I take his fur coat and beaver hat instead of the drape he had previously given me, and Suzdaltsev, along with him.
The evening passed very briskly over dinner, and afterward — a conversation with Charlotte Alekseevna [correct name?] about her intention to serve the cause of public charity, as well as their memories of the wounded soldiers who were treated in the hospital set up by Charlotte Alekseevna — in the 10th ward of the hospital on Vasilyevsky Island. [check if there’s a name for it]
Housekeeping:
This morning the translation was late because I spent a good amount of time setting up a forum for the translation team. We’re now up to 4 members! Pray for us!
I spent extra time this morning adding photos. The aim is to have a fully illustrated and hyperlinked version of the Diaries of St. Nicholas of Japan, the first one in the world.