The Diaries of St. Nicholas of Japan, Entry 24
November 25-26, 1879, St. Petersburg
25 ноября 1879. Воскресенья
November 25, 1879. Sunday
В 5 час. утра был разбужен привратником и отправился на Выборгскую ст. [сторону] в Спасо-Бочаринскую Церковь — принять пожертвование добрых прихожан о. Василия Як. [Яковлевича] Михайловского и лично поблагодарить их. Беднейший из Петербургских приходов — мастеровые, артиллеристы и лавочники — прихожане; но вследствие проповеди о. Василия 11 ноября — собрано было на 3 серебряных позолоченных прибора свящ. [священных] сосудов и 3 прибора воздухов. Что, если бы хоть 10-я часть священников в России так благорасположенно отнеслись к заграничной Миссии, как добрый о. Василий! Поспел к обедне — к пению «Единородный Сыне» — и прошел в алтарь; просто и задушевно служил о. Василий, просто пели на клиросе — видно, что самородные и доброхотствующие певчие; но чувствовался глубокий вздох теплой сердечной молитвы массы молящихся, плотно наполнявших храм.
At 5 o'clock in the morning, I was awakened by the gatekeeper and went towards Vyborg to the Spaso-Bocharin Church to accept a donation from the kind parishioners of Fr. Vasily Yakovlevich Mikhailovsky and personally thank them.
The poorest of the St. Petersburg parishes are artisans, artillerymen, and shopkeepers, but due to St. Basil's Day, November 11 — the church was assembled for 3 silver-gilt [sacred] vessels and 3 Aërs.
What if even a tenth of the priests in Russia were as supportive of foreign missions as the good Fr. Vasily?
I arrived in time for Divine Liturgy—for the singing of "The Only-Begotten Son"—and went to the altar; Fr. Vasily served simply and sincerely. The choir sung naturally, with kind hearts, and there was a deep sigh of warm-hearted prayer from the masses of worshippers who densely filled the temple.
Сельскую Церковь напоминал Спасо-Бочаринский храм! После «буди имя Господне» о. Василий сказал проповедь на текст: «и ины овцы имам». Проповедь была совершенно простая и безыскусственная — еще более безыскусственная, чем проповеди миссионеров. В конце ее я принял пожертвование, поблагодарил В. Я-ча и прихожан. После обедни повидался с Никифоровичем, который нес 60 р. на часы, но, услышав проповедь В. Я-ча, пожертвовал их на Миссию, и с двумя жертвовательницами (одна из них — Любовь). Зашедши к В. Я-чу и напившись чаю у него, отправился в Церковь В. К. [Великого Князя] Ник. Ни-ча [Николая Николаевича]: зашел к Бартеневой. Генерал — повел показать пещеру Гроба Господня, устроенную наподобие Иерусалимской. Прихоть богатства!
The warmth of the service at the Savior-Bocharin Temple reminded me of a village church!
After "Awaken the name of the Lord," Fr. Vasily preached a sermon on the text: "And these are the sheep of the Shepherd." The sermon was completely simple and artless [without pretention]—even more artless [guileless] than the sermons of the missionaries.
At the end, I gratefully accepted the donation and thanked Fr. Vasily and the parishioners.
After the Divine Liturgy, I saw Nikiforovich, who was carrying 60 rubles for a watch, but after hearing Fr. Vasily's sermon, I donated the money to the Mission, along with that of two donors (one of them is Lyubov).
After drinking tea with Fr. Vasily, he went to the Church of Grand Duke Nikolay Nikolaevich, and I went to see Barteneva.
The general took me to show the cave of the Holy Sepulchre, built like the one in Jerusalem. The whim of wealth!
За обедней пели хорошо — еще бы! Певчих 50 человек; между ними знаменитый Никольский; был В. К. [Великий Князь]Петр Ни-ч [Петр Николаевич] —долговязый отрок с подвязанной щекой. Пришел генерал Радепкий. герой Шипки — очень симпатичный по лицу. Концерт вместо причастна был чудный, но ему место было в концертной зале. Протоиерей — у жертвенника — размахивающий головою в такт пению — возбуждал удивление. После обедни разбитый на ноги генерал Ростовцев имел покушение представить В. К-не [Великой Княгине]: но представляющихся было много.— в том числе и Радеикий. и для меня Княгиня оказалась «усталою». Как будто я искал представления! Комедией для меня казалось все окружающее. Публика, поди, невыгодно подумала о монахе — «добивается» — мол: а монах думал: «коли добиваются, так чего артачатся».
They sang well at Divine Liturgy, of course! There were 50 singers; among them the famous Nikolsky; there was The Grand Duke Peter Nikolaevich, a lanky boy with a bandaged cheek.
General Radepky came. Shipka's character is very handsome in face.
The concert after communion was wonderful, but it belonged in the concert hall.
The archpriest in the altar— waving his head in time to the singing, surprised me.
After Divine Liturgy, General Rostovtsev, who was beaten to his feet, tried to introduce me to the Grand Duchess, but there were many who introduced themselves, including Radeiky, and for me, the Princess turned out to be "tired." As if I was looking for a performance! Everything seemed like a comedy to me. The audience probably thought unfavorably of me, "he's trying", they say: and I thought: "if they're trying, then why are they trying?"
В сером, т. е. презрительном расположении духа, хотел было уйти, но лакей завел к Бартеневой. Волконскую — княгиню — встретил; удивила такая бойкость в светской барыне; ум сверкал в металлических глазах; о Китае даже судила недурно. К себе звала; побыть надо. К Д. Я. [Дмитрию Яковлевичу] Никитину приехал, селедку ел. К Бюцову крестить его сына — Бориса — отправился со снабжением от Сергиевской Церкви. Познакомился с родителями Елены Васильевны. Милая семейная сцена — валяющиеся дети и пр. Наконец надоели — к гр. Путятину отправился. Скукой и усталостью полный, вернулся, наконец, домой.
I was a gray mood, that is to say, contemptuous, and wanted to leave, but the footman led me to Barteneva.
I met Volkonskaya, the princess; I was surprised by such glibness in a secular lady; intelligence sparkled in metallic eyes; she even judged China well. She invited me to her place; I need to visit.
I went to Dmitry Yakovlevich Nikitin’s and ate herring.
We went to Byutsov to baptize his son, Boris, with the supplies from St. Sergius Church.
I met Elena Vasilyevna's parents. Cute family scene — children lying around, etc.
Finally tired of it, I went to gr. Putyatin.
Full of boredom and fatigue, I finally returned home.
26 ноября 1879. Понедельник
November 26, 1879. Monday
Утром нездоровилось. В 9-м часу с Щуруповым, принесшим новый план, по мыслям Владыки, отправился к Владыке — сказался занятым и в 5 часов вечера назначил. Хворал желудком, сидел дома, написал ответ Саблеру, что завтра явлюсь в Михайловский дворец для представления В. К. [Великой Княгине] Екатерине Михайловне. Печники переделывали печь. Андрей изощрял свою осторожность, и запирал, и отпирал плохие замки. В город поехал — к Полякову за сборной книжкой; прождал долго — русские магазины не то что заграничные.— всегда что-нибудь неисправно; доказательство, кроме моего случая,— тут же была дама — «разве я дура?». В 5 с Щуруповым явился опять к Владыке — неудачно; Громова заняла все время до всенощной. Владыка принял — одетый ко всенощной: «меня уже четверть часа ждут — растягивают меня,— в среду или утром в четверг». Завтра он служит и потому неотложно должен был спешить в Церковь. На вечер остался дома и послал Андрея за груздями.
I felt unwell this morning.
At 9 o'clock, Shchurupov came with a new plan that incorporated Vladyka's thoughts. He had gone to Vladyka first, but Vladyka pretended to be busy and set up time to meet at 5 o'clock in the evening.
I was sick with my stomach, so I stayed at home. I wrote a reply to Sabler that tomorrow I would come to the Mikhailovsky Palace to introduce the Grand Duchess to Ekaterina Mikhailovna. The stoves were redoing the stove. Andrey was careful to lock and unlock bad locks. [check]
I went to the city to Polyakov's for a collection book; I waited a long time — Russian shops are not like foreign ones, there's always something wrong. The proof, in my case: there was a lady right there, asking, "am I stupid?"
At 5 a.m., with Shchurupov, he appeared to Vladyka again, unsuccessfully; Gromova occupied the entire time until the vigil.
Vladyka received me, dressed for the vigil: "They have been waiting for me for a quarter of an hour, stretching me, on Wednesday or Thursday morning." He was going to serve tomorrow, and therefore he urgently had to rush to Church. I stayed at home for the evening and sent Andrey to get some grapes.
Housekeeping:
You might wonder who is going to go behind and clean up the remarks I have in the text in [brackets]; I wondered that myself at first!
We have a team of translators now, including my beloved Elena, and they are going through the older texts to improve the translations. I will update the individual pages on Substack as that happens, and eventually the Diaries will be posted on their own standalone website.
Reflections:
I’m grateful to see my patron saint getting tired of socializing, it would be exhausting for me, having to mix with so many nobles and socialites.
I went to the city to Polyakov's for a collection book; I waited a long time — Russian shops are not like foreign ones, there's always something wrong. The proof, in my case: there was a lady right there, asking, "am I stupid?"
I’m still not happy with the translation of this passage, but it gets the point across. At this point, St. Nicholas would have had a lot of experience with foreign shops, especially those in Japan. I wonder if shops in 1800s Japan had such customer service as modern Japan is reputed to have.