The Diaries of St. Nicholas of Japan, Entry 19
November 18 and 19, 1879 - St. Petersburg
18 ноября 1879. Воскресенье
Опухоль железы значительно опала; но так как ухо было заложено и вообще чувствовалась простуда (в предупреждение которой вперед, я вчера, возвращаясь от Ф. Н. [Федора Николаевича], купил валенки и шерстяные кальсоны), то я положил целый день просидеть дома. В 9-м часу позвал Митрополит и вручил 500 р. на женскую школу; я захватил с собою рисунок плана Реутова; Митрополит рассказал много случаев, как купола и в России падали и давили людей; опять мои мысли значительно были поколеблены в пользу базилики; советовал Митрополит поговорить с его знакомым архитект. [архитектором] Щуруповым и велел спросить адрес в Секретарской.
The tumor on the gland [under my tongue] had significantly subsided; but since the ear was blocked and I felt like I had a general cold (to prevent a cold, yesterday, on returning from F. N. [Fyodor Nikolaevich], I bought felt boots and wool underwear), I decided to stay at home all day.
At the 9th hour, the Metropolitan called, and gave 500 rubles towards the girls' school; I showed him a drawing of Reutov's plan.
The Metropolitan told me many cases of how domes in Russia fell and crushed people; these thoughts caused me to doubt what I should do about the basilica. The Metropolitan advised me to talk to his friend, an architect by the name of Shchurupov, and told me to ask for the address in the Secretarial Room.
Вернувшись к себе, читал ноябрьскую кн. «Древней и Новой России». От обедни зашел гимназист Соколов с письмом от отца о физическом кабинете. Не успели мы с ним пообедать, как пришел Павел Алексеевич Черкасов, инспектор Академии Художеств, вследствие разговора с ним Ф. И. [Федора Ивановича] Иордана о том, что в Миссию требуется живописец. Черкасов пришел яснее узнать положение художника в Миссии и условия, на которых должен отправиться. Положение — образовать живописную школу, между тем заведывать заготовкой потребных иконостасов, для чего — под руководство его наняты будут из японских живописцев — копиисты.
When I returned to my room, I read the November edition of "Ancient and New Russia".
After Liturgy, Sokolov, a high school student, came in with a letter from his father about the physical office. [check]
We were about to have lunch with him, when Pavel Alekseevich Cherkasov, the inspector of the Academy of Arts, came in.
He had been talking with F.I. [Fyodor Ivanovich] Jordan, who said that the Mission requires a painter. Cherkasov came to find out more clearly the position of the artist in the Mission and the conditions under which he should go. The idea is to form a painting school, and to manage the preparation of the necessary iconostases, and Japanese painters will watch him.
Условия — прогоны, подъемные — половина жалованья, жалование 2500 метал, [металлических] рублей, после 5 лет отпуск в Россию на 10 мес, причем прогоны и в виде награды полгодового оклада.— Когда Черкасов еще сидел, пришел товарищ по Семинарии К. С. Назаревский; он так постарел, что я едва признал его. Он остался после Черкасова и — немножко тягостно стало с ним: вспомнив товарищей и Семинарию, не о чем стало говорить с ним: между тем он рюмку за рюмкой пил очищенную, отказавшись прежде от портвейна. Вот от чего так постарел он! По уходе его, когда я грустный сидел один перед печкой, вспоминая Японию и сидение пред камельком (отправив предварительно Андрея с запиской к Бюцову, что по болезни не могу быть сегодня у него), пришел гр. Путятин, которого послали ко мне графини Мария Вас. [Васильевна] и Ол. Евфим. [Ольга Евфимовна] звать, пока выздоровею, к ним. Я отказался, сказав, что, вероятно, завтра буду уже совсем здоров. Графини прислали корзину с виноградом, мармеладом и зеленым чаем.
Conditions: travel expenses and purchase of necessities included. The other half of the salary is 2500 metal rubles. After 5 years’ service, vacation to Russia for 10 months, and a bonus will be awarded in the form of half a year's salary.
While Cherkasov was still there, K. S. Nazarevsky, a seminary friend, came; he had aged so much that I hardly recognized him.
He stayed after Cherkasov, and it became a little painful with him: it was all about remembering his comrades and the Seminary, there was nothing else to talk about with him: meanwhile, he drank glass after glass of vodka, having previously refused port wine. That's what made him look so old!
After he left, when I was sitting alone in front of the stove, sad, remembering Japan and sitting in front of the fireplace. I had previously sent Andrey with a note to Byutsov that due to illness, I could not be with him today.
Gr. Putyatin sent a note from Countesses Maria Vas. [Vasilyevna] and Olg. Efim. [Olga Yefimovna], asking to call on them when I get well. I told them that I would probably be quite well tomorrow.
The countesses sent a basket with grapes, marmalade and green tea.
19 ноября 1879. Понедельник
Встал совершенно здоровый, кроме небольшой опухоли железы. Напившись японского чая, что еще больше ободрило, напомнив Японию, отправился в город, в монастырских санках. Дорогой опустил в ящик письмо к Т. И. [Тертию Ивановичу] Филиппову, что завтра в 8 часов вечера мы с Смирновым будем у него; заехал в переплетную за рапортами, но еще не сброшюровали; к Андр. Григ. [Андрею Григорьевичу] Ильинскому спросить о деле; он показал бумагу к Обер-прокурору от Министра Финансов — весьма определенную, что даются 26 тыс. метал. [металлическими] рублями вдобавок к 3695 р., показал и как он разграничил расходы на Миссию — гораздо лучше, чем у меня в записке было. Просил еще я его выдать находящиеся в Хозяйст. упр. 1500 р. жертвованных на Миссию, для отсылки их в Японию.
I got up completely healthy, except for that small swelling of the gland.
After drinking some Japanese tea, which encouraged me even more, reminding me of Japan, I went to the city in a monastery sleigh.
On the way, I dropped a letter into the mailbox to T. I. [Tertius Ivanovich] Filippov that Smirnov and I would be at his place tomorrow at 8 p.m.
I went to the bookbinding office for reports, but they hadn't been sent yet.
To Andr. Grig. [Andrey Grigoryevich] Ilyinsky, I asked about business; he showed the paper to the Chief Prosecutor from the Minister of Finance, which was very specific: that 26,000 in [metal] rubles should be given, in addition to 3,695 paper rubles.
He also showed how he broke down the costs of the Mission, which was done much better than I had in the note.
I also asked him to give over the 1,500 rubles donated to the Mission, which are in the Management Department, so I could send them to Japan.
Сказал, чтобы я завтра после 2-х часов заехал в Хозяйств, управление за ними. Заехал к Ф. Н. [Федору Николаевичу] Быстрову, чтобы взять у него несколько рапортов, а также сказать об отсылке денег; не застал. К 11-ти часам поспел в Академию Художеств, чтобы сделать визит КонференцСекретарю Академии, Д. С. Сов. [Действительному Статскому Советнику] Петру Федоровичу Исееву, к которому меня направила запиской добрейшая Варвара Александр. Иордан, рекомендовав ему наше миссийское дело, а меня известив, что он может помочь художеств, произведениями. К сожалению, не застал его дома, отправился к В. К. [Великому Князю] Владимиру Ал. [Александровичу], председателю Академии; оставил карточку.
He told me to go to the Business Management office tomorrow after 2 o'clock and he would take care of it.
I went to see F. N. [Fyodor Nikolaevich] Bystrov to take some reports from him, and also to tell him about sending the money; I did not find him.
By 11 a.m., I arrived at the Academy of Fine Arts in time to pay a visit to the Academy's Conference Secretary, D. S. Sov. [Full State Councilor] Peter Fyodorovich Iseev, to whom I was kindly referred by a note from Varvara Alexander.
Jordan recommended our Russian business to him, and he informed me that he could help with his art.
Unfortunately, I didn't find him at home, so I went to see V. K. [Grand Duke] Vladimir Al. [Alexandrovich], Chairman of the Academy; I left a card.
П. А. [Павла Алексеевича] Черкасова также не застал — ушел в классы. Йорданы приняли весьма любезно. Старик Ф. И. [Федор Иванович] не перестает хлопотать о художнике для Миссии; советовал на бумаге написать условия; Варв.Ал-на [Варвара Александровна]: «авот я их сейчас запишу», и записала. У них встретил Мих. Петров. [Михаила Петровича] Муханова, который пригласил вечером в 9 часов на заседание «Общества взаимного вспомоществования русских художников», в д. [доме] Кнопа, на углу Моховой и Пантелеимонской, сказав, что там будет 15—16 художников, из которых, быть может, кто-нибудь и согласится ехать в Японию, по выслушании от меня условий. Во всяком случае я не иначе возьму, как по рекомендации Ф. И-ча, который, как ректор, знает художников.
P. A. [Pavel Alekseevich] Cherkasov was also not found — he was in classes.
The Jordanes were very kind. Old man F. I. [Fyodor Ivanovich] does not stop fussing about the artist for the Mission; he advised me to write down the conditions on paper; Varv. Al. [Varvara Alexandrovna] said, ‘We should write them down now,’ and she wrote them out.
I met Mich. Petrov. [Mikhail Petrovich] Mukhanov at their place, who invited me to a meeting of the "Society for Mutual Assistance of Russian Artists" at 9 o'clock in the evening at [the house] Knopa, at the corner of Mokhovaya and Panteleimonskaya.
He said that there would be 15-16 artists there, of whom, perhaps, someone would agree to go to Japan, after hearing the conditions from me.
In any case, I will only take it on the recommendation of F. I. Cha, who, as the rector, knows artists.
За завтраком Ф. И. преусердно угощал, советуя все есть, а не говорить; тут же между прочим услышал, что Мирского осудили на повешение. Варвара Ал. до того добра, что, заметив, что у моей шубы оторвалась вешалка — велела пришить ее, заметив — видно, что некому позаботиться. (Сопоставление — повешение и вешалка! Да что делать! Оно и на деле такое стечение речей было. В жизни все так мешается — важное с пустяками!) Чрез посредство той же В. А. Иордан, сделанное по внушению ее доброго сердца, без всякой моей просьбы о том, в 2 часа я был во дворце Ник. Ник. [Николая Николаевича] у Гофмейстрины В. К. [Великой Княгини] Александр. Петровн.,—Веры Арсеньевны Бартеньевой.
At breakfast, F. I. treated me assiduously, advising me to eat everything rather than talk; I immediately heard, among other things, that Mirsky had been sentenced to be hanged.
Varvara Aleksandrovna was so kind that, noticing that the hanger on my fur coat had come off, she ordered it to be sewn on, noticing that there was no one to take care of it.
(What an interesting juxtaposition of words there, ‘hanging’ as a form of execution, and ‘hanger’, the word for the torn part of my coat. Everything in life mixes together, important things with trifles!)
Through the mediation of the same V.A. Jordan, made at the suggestion of her kind heart, without any request from me, at 2 o'clock I was in the palace of Nik. Nik. [Nikolai Nikolaevich] visiting the Grand Duchess Alexandra Petrovna's Mistress of the Court - Vera Arsenyevna Bartenyeva.
Приняла весьма ласково; предложила образ для Миссии; советовала побыть у них в Церкви, посмотреть, как хорошо она устроена, послушать певчих и служение прекрасного Протоиерея В. Н. Лебедева. В среду на Введение к обедне я обещался быть. Пришел адъютант кн. [князя] Лейхтенбергского с известием, что умер Ламберт, муж Елис. [Елисаветы] Егоровны. От Бартеневой заехал на Невском купить сборную книжку по совету Митрополита, что нужна книжка почище, чтобы и во Дворце показать можно было. Оставил до завтра прошнуровать.
She received me very kindly, and offered an icon for the Mission. She advised us to visit their church, and see how well it was organized, listen to the choristers and the ministry of the wonderful Archpriest V. N. Lebedev.
I promised to be at the Introduction to the Liturgy on Wednesday.
The adjutant of the prince, [Prince] Leuchtenberg, came with the news that Lambert, the husband of [Elizaveta] Egorovna, has died.
I stopped by Barteneva's place on Nevsky Prospekt to buy a collection book on the advice of the Metropolitan, who needed a cleaner book so that I could show it in the Palace. I left it laced up until tomorrow.
Побыл в Новодевичьем монастыре, чтобы сказать, что иконы для нашей домовой Церкви, наконец, нужно решить писать на гладком золотом фоне, с бордюром насечкой; решили еще писать на цинке, без шпаклевки. Матушка Аполлония больна — простудилась; в ее комнату пришла и матушка Евстолия, и угощали чаем. После слушал спевку; учит — регент из Импер. [Императорской] Капеллы; как спокойно он управляет, и как прекрасно поют! Заехав домой, чтобы оставить монастырскую лошадь, к 6-ти вечера отправился к гр. Путятину; обещался завтра с Смирновым служить у них всенощную.— По пути к графу заезжал взять сброшюрованные рапорты.
I visited the Novodevichy Monastery to tell them that the icons for our house Church finally needed to be painted on a smooth gold background, with a notch border; they also decided to paint on zinc, without putty.
Mother Apollonia is ill, she has caught a cold; Mother Eustolia also came to her room, and they treated her to tea.
After that I listened to the choir rehearsal. The choirmaster from the Imperial Chapel leads them. How calmly he leads the choir, and how beautifully they sing!
Having stopped at home to leave the monastery horse, by 6 p.m. I went to Fr. Putyatin; he promised to serve an all-night vigil with Smirnov tomorrow.
On the way to the count, I stopped by to pick up the reports I had dropped off.
От графа побыл у Ф. Н. Быстрова, чтобы посоветоваться об отсылке денег. Здесь же получил письма от о. Анатолия и о. Владимира — об оклейке Церкви, классной и пр. [прочих] обоями, о начале постройки Яп. дома женской школы за 400 дол. [долларов]. Стало быть, место будет занято бараком. В 9 часов, в Обществе Художников, объяснил о положении предположенного художника в Миссии и сказал несколько об Японии. Выслушали внимательно, кроме секретаря, должно быть, продолжавшего писать счеты,— и обещали через недели две дать ответ — найдется ли желающий.
I visited F. N. Bystrov from the count to consult about sending money.
I also received letters from Fr. Anatoly and Fr. Vladimir — about wallpapering the Church, classroom, etc. [others] with wallpaper, about the beginning of the construction of a Japanese house for a girls' school for $400. At last, there will be rooms for the girls to live in.
At 9 o'clock, in the Society of Artists, I explained about the position of the proposed artist in the Mission and said a few things about Japan. They listened attentively, except for the secretary, who was probably working on the accounts, and promised to give an answer in two weeks if there was anyone willing.
Reflections:
I posted a picture of Nevsky Prospekt in St. Petersburg in the 1800s at the top of this post. We were just there last night! The New Year’s lights were gorgeous!
‘Sitting in front of the fire, sad, remembering Japan.’ How I identify with this! I have been sad for thirty years, wanting to visit Japan, but being prevented from doing so. God have mercy, and open the way at last!
‘The countesses sent a basket with grapes, marmalade and green tea.’ How typically Russian! We have been on the receiving end of Russian hospitality several times, and it’s marvelous. We always try to remain on the giving end as well, to continue the tradition.
Sending money to Japan - I wonder what money changing was like back then? How did they send the money? Western Union did not exist. Did they literally ship the coins and paper rubles to Japan?
‘I left a card.’ Calling cards are something that have become an anachronism now, in the age of instant digital messaging. I need to print up some business cards so they’ll be ready for business in Japan.
At breakfast, F. I. treated me assiduously, advising me to eat everything rather than talk; I immediately heard, among other things, that Mirsky had been sentenced to be hanged.
Varvara Aleksandrovna was so kind that, noticing that the hanger on my fur coat had come off, she ordered it to be sewn on, noticing that there was no one to take care of it.
(What an interesting juxtaposition of words there, ‘hanging’ as a form of execution, and ‘hanger’, the word for the torn part of my coat. Everything in life mixes together, important things with trifles!)
I love this observation—this is something I might have written)
While we were doing research for this, we found a society in St. Petersburg dedicated to St. Nikolai, devoted to Russian-Japanese relations. It’s a holiday today, so we reached out.
We found a few videos on St. Nikolai: this one and this one, and the one below: